Шамиль — имам Дагестана, а позже и Чечни, является одной из ключевых исторических фигур Кавказской войны. За всю жизнь он имел 8 жен и 16 детей. Однако только короткая судьба его старшего сына Джамалуддина до сих пор будоражит умы своим трагизмом, находя отражение в литературе и искусстве.
Истоки: как все начиналось
С матерью своего первенца Джамалуддина, родившегося в 1829 г. в с. Гимры (Дагестан), Шамиль встретился в аварском ауле Унцукуль, куда он приехал организовать съезд горцев по выбору имама.
Девушка Патимат была дочерью врача. По хронологии она вторая жена Шамиля. Но фактически будущий имам вернул в дом родителей свою первую супругу Хурият спустя всего неделю и больше с ней не виделся.
Поэтому на правах старшей жены Патимат стала главной домоправительницей в доме супруга. Всего она родила Шамилю пятерых детей: 3 сыновей и 2 дочерей. Старший, Джамалуддин, получил имя в честь духовного наставника своего отца. Шамиль возлагал большие надежды на первенца. Он видел в нем не только продолжение рода, но и приемника своих идей.
Ведь уже в 1830 году Шамиль возглавил Северо-Кавказский имамат. Ему удалось, используя талант политика, администратора, а где-то и силу физического подавления, объединить разрозненных горцев в мощное религиозно-политическое движение против Российской империи.
Однако именно в этой борьбе, поглотившей целиком и полностью Шамиля, летом 1839 года обстоятельства сложились так, что ему пришлось на долгие годы расстаться с сыном. Тогда главному наследнику было всего 9 лет. Случилось это, когда на протяжении двух месяцев шли ожесточенные бои в округе Койсубу.
Имам Шамиль
Аманат
Там, на берегу реки Андийское Коксу, Шамиль воздвиг мощное укрепление Ахульго. Против основных сил Шамиля выступал генерал-лейтенант Павел Граббе.
Ему удалось сломить горцев и имам с остатками своего войска укрылся в резиденции Ахульго.
Граббе потребовал безоговорочной капитуляции и, в качестве гаранта полного подчинения России, выдать старшего сына Джамалуддина.
Надо сказать, что такой жест на Кавказе, особенно в период войн, был самой обычной практикой, когда та или иная сторона противника отдавала в аманаты (в заложники) кого-то из членов семьи.
Шамиль долго не соглашался, однако Граббе был непреклонен. Кольцо осады вокруг Ахульго сужалось. Отсутствие продовольствия и изнуряющая летняя жара сделали свое дело.
По настоянию соратников Шамиль выполнил условия российского генерала.
Джамалуддин был передан в аманаты российской стороне и отправлен в Санкт-Петербург к Николаю I. Арабское слово «аманат» не стоит понимать в узком смысле «заложник».
В исламской религии это трактуется еще как «вверенный, данный всевышним», как знак доверия и чести. И все же этот жест не был знаком доверия со стороны Шамиля.
Ахульго было взято силой 22 августа 1839 года, а сам имам с остатками своей семьи бежал, продолжая борьбу еще на протяжении 20 лет.
Николай I
На чужбине
Джамалуддин, оказавшись в чужой стране, вел себя достаточно непринужденно, как будто был подготовлен к таким событиям. По словам Граббе, мальчик бойко распоряжался, как у себя дома.
Опеку над сыном Шамиля взял сам император и определил его в Александровский кадетский корпус в Царском селе.
Современники отмечали, что открытый Николаем I в 1830 году корпус, явился гуманнейшим учреждением.
Джамалуддин пробыл там до декабря 1839 года, затем был переведен в 1-й кадетский корпус в Санкт-Петербурге.
Это престижное учебное заведение того времени, где учились дети самого императора, его племянники и многие отпрыски высокопоставленных лиц.
В плане учебы к сыну Шамиля относились все на равных, но ему позволялось носить традиционную национальную одежду, совершать намаз.
По воспоминаниям бывших кадетов, Джамалутдин был дружелюбным, порядочным. Если случались какие-то проказы, которым он был свидетелем, то можно быть уверенным — не сдаст. Сын Шамиля быстро освоил не только русский, но и другие, иностранные для себя языки: немецкий, французский. Налицо была его тяга к точным наукам, особенно к математике.
Военное дело Джамалуддина вовсе не интересовало. Однако согласно программе обучения в кадетском корпусе, в 1849 году он завершил его в чине корнета и к 1852 году дослужился до звания поручика.
Сначала служба проходила в Торжке, во Владимирском 13-м уланском полку. Затем поручика лейб-гвардии Джамалуддина-Шамиля направили в Польшу.
Именно там он и находился, когда пришла весть о возможности вернуться на родину.
С того момента, как Шамиль отдал своего старшего сына в аманаты, он неоднократно предпринимал попытки вернуть его. Эти действия не имели успеха, так как Николай I считал предложения для обмена неравноценными.
Только летом 1854 года, после ряда нападений на Грузинские селения, в частности, на имение князя Чавчавадзе Д.А.
, в руках у имама оказались пленники знатного рода: жена князя Чавчавадзе с детьми и вдова князя Орбелиани с маленьким сыном. Шамиль приступил к переговорам.
Главным пунктом был возврат Джамалуддина и в придачу 1 млн серебра. Николай I далеко не сразу дал свое согласие. Было это отчасти из политических соображений. К тому же, его отношение к Джамалуддину было более чем отеческое. Император дал юноше не только образование, средства, положение в светском обществе, но и внимание человеческое. Сын Шамиля почитал Государя за отца.
Обмен пленными все же состоялся, но только в марте 1855 года. Из Польши в Петербург, а затем и на Кавказ, Джамалуддина сопровождал генерал Муравьев Н.Н. По его воспоминаниям, сын Шамиля находился в размышлениях часа два.
Принятию положительного решения поспособствовало в большей мере чувство благородства юноши по отношению к бедным женщинам, находящимся в плену у Шамиля. Прощальная встреча с Николаем I была короткой.
Тот поблагодарил его за верную службу и велел срочно вернуться на Кавказ.
2 марта 1855 г. императора не стало, а обмен пленными был совершен только 22 марта того же года близ Куринского русского военного укрепления на реке Мичик. Шамиль прибыл в сопровождении нескольких сотен конвоя и двумя взрослыми сыновьями. Джамалуддин сердечно простился со своими русскими товарищами, особенно с однокурсниками, двое из которых присутствовали здесь.
Встреча с отцом и братьями была не менее эмоциональной. Шамиль долго держал сына в объятиях и не смог сдержать слез. На самом деле имам был удовлетворен приездом сына и без денежного довеска, который составил всего 40 тыс. вместо 1 млн. К сожалению, мать Джамалуддина скончалась в его отсутствие еще в 1845 году. Радость же встречи остальных родственников длилась недолго.
Среди «своих»
Главной причиной гнева отца было его русское воспитание. Однокурсники Джамалуддина в воспоминаниях отзывались о нем как о благородном, воспитанном, образованнейшем человеке, способным к научным открытиям.
На родине его мысли были об улучшении жизни и просвещения своих соплеменников, но от него ждали другого. Например, выдать замыслы русского императора. Шамиль не разделял и не понимал стремлений Джамалуддина.
Считал, что сыну достаточно знать Коран и уметь владеть мечом.
А у того в походном багаже преобладали русские и французские книги, географические карты, готовальня и прочие канцелярские принадлежности и бумаги. Отчасти смирившись, имам доверил все же Джамалуддину административное руководство делами. Тот же, объезжая владения отца, был удручен состоянием как войска, так и в целом ничтожным существованием простых жителей горных аулов.
В каждой беседе с родителем сын ставил в пример российскую действительность.
На какое-то время Джамалуддину удалось уговорить отца вступить в диалог с генералом Муравьевым, который на тот момент возглавлял Отдельный Кавказский корпус.
В результате активные боевые действия с обеих сторон были прекращены, и начались массовые обмены пленными. Временно идя на уступки, Шамиль все же стремился искоренить в сыне его российское прошлое, длиною в 16 лет.
Джамалуддин
Личная жизнь
За это время Джамалуддин-Шамиль стал по духу русским, хотя и имел очень эффектную восточную внешность, которую выгодно подчеркивал военный мундир.
А родство с главным противником России на Кавказе придавало его фигуре некую экзотичность.
Если ко всему этому добавить образованность, благородство, безукоризненное владение светскими манерами, то получался вполне завидный жених. Да и попечительство императора играло немалую роль.
Любовь настигла Джамалуддина в период его службы в Торжке. Там, в Тверской губернии, находилась усадьба Петра Алексеевича Оленина, сына президента императорской Академии художеств Оленина А.Н.
Дом Олениных всегда был открыт для гостей, где собирались на творческие вечера не только художники, музыканты, поэты, но и военные уланского полка.
Старшая дочь Петра Алексеевича Елизавета привлекла внимание Джамалуддина своей живостью и непосредственностью.
Ей тоже очень понравилась в нем естественность и простота. Джамалуддин почувствовал, что нашел в Лизе все, чего желало его сердце. Дело шло к свадьбе, сын гор решил даже принять христианство, а Николай I пообещал Олениным быть на свадьбе посаженным отцом. Необходимость вернуться на Кавказ стала препятствием для продолжения отношений Джамалуддина и Елизаветы.
Оба очень страдали от разлуки. Переписка в атмосфере постоянных военных действий была невозможна. Попытки Джамалуддина получить хоть какие-то вести через ее брата Алексея, служившего на Кавказе, безжалостно пресекались Шамилем. Имам и слышать ничего не хотел о женитьбе сына на русской девушке.
Желая окончательно разрушить эту порочную связь, Шамиль нашел Джамалуддину невесту среди знати Северо-Кавказского имамата. Ею стала дочь чеченского соратника Шамиля, наиба округов Шали и Большой Чечни.
Внешне Джамалуддин примирился со своей судьбой, но внутренне конечно очень страдал от непонимания близких, от разлуки с любимой, с привычным укладом российской жизни.
Он заново открывал для себя родину, где все вызывало внутреннее отторжение.
Миссия выполнена
В судьбе сына Шамиля политические интересы двух враждующих государств оказались выше человеческих чувств и желаний. Именно это противостояние и привело молодого человека к ранней кончине.
Джамалуддин никогда не отличался крепким здоровьем.
Полученное еще в детстве ранение в руку сказалось в дальнейшем на ее двигательной способности, а климат Санкт-Петербурга оказал пагубное влияние на здоровье легких.
Джамалуддин, измученный тоской и постоянными стычками с родителем и его сподвижниками, впал в депрессию, что привело к обострению всех имеющихся недугов. На Кавказе не было лекарей, имеющих опыт лечения чахотки. Видя такое состояние сына, Шамиль перевез его в высокогорное селение Карата и обратился за помощью к наместнику Барятинскому.
По распоряжению последнего к Джамалуддину прислали опытного врача из Кабардинского полка. За это Шамиль отдал в заложники 5 своих наибов. Врач Пиотровский С. по состоянию больного уже понимал, что жить ему осталось недолго. Пообщавшись с тяжелобольным Джамалуддином, он все же дал все необходимые лекарства. Джамалуддин-Шамиль умер 8 июля 1858 года в возрасте 29 лет.
До сих пор в Карате сохранен его мавзолей, который является одной из достопримечательностей этого селения.
После смерти Джамалуддина горцы распространили слух, что в России сына Шамиля отравили каким-то медленно действующим ядом.
Спустя всего год после смерти сына плененный Шамиль все же принял присягу на верность российской империи. Александр II определил местом его ссылки Калугу, где имама тепло встретили.
Император назначил ему пожизненное довольствие, для проживания с семьей выделили особняк в 3 этажа. Шамиль мог свободно передвигаться по городу, посещать места культуры и отдыха. За все это он позже многократно возносил хвалу российскому государю. Бывший имам стал с интересом изучать устройство российского общества и даже попросил у государя о встрече с Елизаветой Олениной.
В этой встрече имаму было отказано, но портрет Елизаветы ему все же доставили. Теперь Шамиль подолгу рассматривал ее изображение.
Он сожалел о своем многолетнем противостоянии, о ранней потере любимого старшего сына. Четвертый сын Шамиля стал генерал-майором российской армии.
Возможно, что «сгоревший» за 3 года своего пребывания на родной земле, Джамалуддин все же выполнил свою священную миссию по сближению Кавказа и России.
Джамалуддин
Джамалуддин Шамиль, или просто Джамалуддин, является одной из наиболее трагических исторических фигур второй половины XIX века. Наследника имама в юном возрасте сделали гарантом преданности Северного Кавказа России.
Находясь в качестве заложника при дворе Николая I, мусульманин получил образование и принял русский менталитет и обычаи. По возвращении на родину молодому человеку не удалось сжиться с реалиями.
Джамалуддин затосковал по цивилизации и умер в расцвете лет.
Детство
О ранней биографии Джамалуддина достоверных сведений сохранилось немного. Известно, что он являлся первенцем предводителя кавказских горцев Шамиля и его второй жены Патимат.
Мальчик появился на свет в 1829 году в селе Гимры, расположенном на территории Дагестана. Имя получил в честь выдающегося исламского деятеля Джамалуддина Кази-Кумухского, являвшегося главой духовного братства и наставником отца.
Первое время Джамалуддин жил в компании старших родственников и младших братьев, Гази-Мухаммада и Саида. Дети изучали национальные традиции и принципы мусульманской веры. Они были почти счастливы, несмотря на то что вокруг разворачивались события Кавказской войны.
Аманат. В России
Во второй половине 1830-х годов вооруженное противостояние, в которое с одной стороны были вовлечены представители Кавказского имамата, возглавляемого Шамилем, горных обществ Абхазии, Осетии, польские волонтеры, а с другой стороны Российская империя, в районе Чечни и Дагестана обострилось до предела. Пиковой точкой стал штурм крепости на горе Ахульго — убежища отца Джамалуддина и имамских войск.
Поручик Джамалуддин, сын Шамиля / «Кавказский Узел»
В 1939-м Армия Николая I, ведомая генерал-лейтенантом Павлом Христофоровичем Граббе, нанесла сокрушительный удар по горцам и загнала их в угол. В качестве одного из обязательных условий капитуляции Шамиля называлась отправка старшего сына в качестве аманата (заложника) в Россию. Таким образом имам должен был выразить покорность и преданность императору.
Кавказец пытался сохранить целостность семьи, но требования не менялись. В итоге Джамалуддина выдали командующему русской армией, он оказался в чужой стране под личной опекой Николая I.
Император отнесся к ребенку почти по-отечески. Распорядился устроить в Александровское училище для сирот дворянского происхождения, разрешил не менять вероисповедание и носить национальную одежду.
Мальчишка оказался благодарным и смышленым, вел себя примерно и учил русский язык. Успехи стали видны настолько быстро, что юного уроженца Дагестана перевели в санкт-петербургский Первый кадетский корпус.
Там преподавали классические научные дисциплины и иностранные языки.
В конце 1840-х Джамалуддин завершил обучение и поступил на военную службу в российской армии. В уланском полку, дислоцировавшемся под Тверью, выпускник Александровского училища получал довольствие и чины — сначала корнета, а затем поручика. Однако перспектива прославиться на поле боя сына имама не прельщала. Впоследствии это стало разочарованием для жившего войной отца.
Личная жизнь
В России Джамалуддин влюбился в Елизавету Петровну Оленину, дочь героя Отечественной войны 1812 года. Девушка отвечала выходцу с Кавказа взаимностью. Пара удостоилась благословения Петра Алексеевича Оленина и Николая I и планировала сыграть свадьбу. Однако Шамиль нарушил планы и поставил крест на счастливой личной жизни сына.
На родине вместо образованной аристократки молодого человека ждала представительница чеченской национальности. Имам заставил наследника жениться на дочери полководца Талхига Шалинского и запретил переписываться с первой избранницей. Последними весточками помог обменяться брат Олениной Алексей.
На родине
Шамиль сразу нарушил договор о преданности и подданстве Николаю I и начиная с 1839 года постоянно предпринимал активные действия против русских. Образованность сына, включавшая интерес к наукам, в особенности к математике, гимнастике и танцам, была лидеру кавказцев не по душе.
Родственники не имели шансов обмениваться письмами, но имам понимал, что надо наставлять первенца на путь истинный. Он неоднократно пытался обменять пленных российских офицеров на сына.
Это удалось, когда в годы Крымской войны Северо-Кавказский имамат вступил в антиимперскую коалицию, произвел набег на Грузию и пленил ряд знатных особ, включая родных князя Давида Александровича Чавчавадзе.
В 1855-м Джамалуддина отпустили домой.
Шамиль был доволен дипломатической победой, а сына раздирали сомнения. Известия о сделке, заключенной между отцом и императором, молодой человек принял с грустью. Помимо к любви к Олениной, ему было чего лишаться: службы, цивилизованного аристократического общества, опеки императора и прочих благ.
На родине частично взбодриться помогла встреча с братьями и другими родственниками, а также определенные отцом обязанности военного инспектора и администратора. Молодой человек общался с военачальниками и убеждал в необходимости организовать армию по образу и подобию русских войск. К тому же он вознамерился с помощью местных ученых перевести на аварский язык Священный Коран.
Часть идей и действий имама устраивала, а часть наотрез не принималась. К счастью, к числу последних не относилось восстановление отношений с Николаем I.
Джамалуддин организовал переговоры лидера кавказцев с русским генералом Николаем Николаевичем Муравьевым.
В результате на протяжении некоторого времени происходил обмен пленниками, а в зонах постоянных вооруженных конфликтов сторон боевых действий не велось.
Смерть
По возвращении на Кавказ Джамалуддин часто пребывал в подавленном состоянии. Он тосковал по России и оставленной там невесте. Депрессия привела к болезни, симптомами которой были кашель и грудные боли. Для восстановления здоровья сына имама отправили в высокогорье и поручили заботам местных духовных наставников и врачей.
Амин Хуратов и Варвара Комарова в ролях Джамалуддина и Елизаветы Олениной / кадр из фильма «Аманат»
Улучшение не наступило, поэтому отец скрепя сердце договорился с русскими о визите квалифицированного доктора. Специалист осмотрел пациента и заявил, что состояние безнадежно. В итоге причиной смерти молодого человека летом 1858 года стали чахотка и упадок сил.
Интересные факты
- Ради любимой мусульманин был готов принять христианство.
- После смерти наследника имама среди представителей горных народов распространился слух, что причиной стал яд, подсыпанный русскими.
- В дагестанском селе Карата есть мавзолей, где похоронен Джамалуддин.
- История Джамалуддина использовалась в искусстве. Образ обрусевшего горца присутствовал в литературе и художественном фильме «Аманат» Антона Сиверса и Рауфа Кубаева, представленном зрителям в 2022 году.
История происхождения имени Джамалетдин
Имя Джамалетдин означает потребность доминировать. Всегда и везде. И – вне зависимости от того, насколько оправдано такое стремление в конкретных обстоятельствах.
Конфликт с тем, кто заведомо сильнее – не пугает, а скорее наоборот – раззадоривает.
С возрастом меняется только «весовая категория», а приоритеты остаются прежними «Сильнее, выше, быстрее», даже когда в этом нет практической необходимости. Зато – есть результат.
*Место в рейтинге: 4149
*Рейтинг популярности имени Джамалетдин в 2016 году
| Проиcхождение: | татарское |
| Значение: | совершенство религии |
| Подходящие цвета: | КрасныйЧерный |
| Счастливые числа: | 44, 9, 35, 8 |
| Планета: | Марс,Сатурн |
| Металл: | Железо,Олово |
| Знак зодиака: | ♏ Скорпион,♑ Козерог |
| День недели: | Вторник |
Камни-талисманы имени Джамалетдин: Кальцит, Киноварь, Коралл, Диоптаз, Слоновая Кость, Черный Лигнит, Марказит, Мика, Опал, Селенит, Серпентин, Дымчатый Кварц
Производные формы имени Джамалетдин: —
Узнать больше об имени Джамалетдин
→
| Вероятно, громкие названия элитных домов моды существуют в том числе и для пополнения вашего словарного запаса. Вы всегда должны выглядеть «comme il faut», это Ваше свидетельство о принадлежности к определенному кругу, подтверждение Вашего веса и статуса. Только так Вы чувствуете себя «в своей тарелке», и тогда можете проявлять добродушие, дружелюбие, легко идти на любой контакт. |
У вас сильный характер, вы привыкли не говорить, а делать; от вас нередко зависят окружающие. Но чтобы достичь гармонии в жизни, вам требуется найти и установить равновесие между отдыхом и работой.
Вашему характеру свойственна противоречивость: видя перед собой достойную цель и осознавая огромные возможности задуманного дела в случае успеха, умея правильно руководить и выбирать исполнителей, вы можете вдруг начать колебаться, а то и вовсе уйдете в сторону и предоставите другим право завоевывать награду.
Вы – воплощение кипучей активности, вы всегда чем-то заняты. Ваша бурная энергия может заставить вас принимать участие сразу в нескольких видах деятельности на удивление менее работоспособным коллегам и во вред собственному здоровью.
Такая активность способна «свести на нет» даже саму цель, во имя которой вы трудитесь.
Поэтому вам нужно учиться вовремя отдыхать и расслабляться, а также избавиться от напряженности и чувства соперничества, которые всегда сопутствуют чрезмерным усилиям.
Значения популярных женских имен:
Джамалуддин — судьба сына Шамиля
Более четырёх столетий мир оплакивает трагическую историю любви Ромео и Джульетты — юных влюблённых, ставших заложниками вековой вражды двух семейств. Жертвами сходной коллизии стали Джамалуддин, сын предводителя горцев Шамиля, и Елизавета Олёнина, внучка президента Академии художеств.
Сын Шамиля и внучка Алексея Олёнина познакомились в древнем Торжке, где с детства проживала прелестная Лизонька. Семейный дом на Ямской улице принадлежал её матери, Марии Сергеевне Львовой, 37 лет прожившей в счастливом браке с генералом Петром Алексеевичем Олениным.
Загадочный корнет
По воспоминаниям современников, шестерых детей своих она «воспитывала в строгости, в простой деревенской обстановке, без всякой роскоши и излишков… очень любила романсы Глинки, любила «Евгения Онегина» и знала из него многие отрывки наизусть».
Елизавета была её старшей дочерью, любимицей, но о её детских годах практически ничего не известно.
Лишь Фёдор Оом в мемуарах вспоминает, как во время празднования именин бабушки, Елизаветы Марковны, пятилетняя малышка трогательно изображала амура в ходе театрального представления.
«Апофеоз» в честь именинницы состоялся в семейном имении «Приютино» под Петербургом, куда Лизу в детстве привозили несколько раз.
В удалённом от водоворота столичной жизни Торжке все, конечно, было скромнее, но здесь тоже регулярно устраивались вечера, балы и приёмы.
В начале 1850-х годов судьба привела в этот дом офицера квартировавшего здесь Владимирского уланского полка Джамалуддина.
По воспоминаниям одного из родственников семейства, танцевал он отменно, везде был желанным гостем. «Без него не проходил ни один вечер», ибо он «избегал позы и вина, держался просто и естественно, говорил сдержанно, тщательно подбирая слова, а на поясе носил большой кинжал», что, без сомнения добавляло романтичности его образу. Немало женских сердец трепетало при упоминании его имени.
— Кто этот загадочный корнет? — уже на одном из первых балов заинтересовались барышни. И узнали, что перед ними сын грозного Шамиля…
«Всё влекло к нему…»
Его отец был третьим по счёту имамом (светским и духовным правителем) многонационального государства, в котором объединились веками вырезавшие друг друга чеченцы, ингуши, аварцы, лезгины, андийцы, лакцы и многие другие горские народы.
В ходе газавата — «священной войны» — с русскими ничто не могло остановить Шамиля. В 1839 году за оборону горной крепости Ахульго он заплатил жизнями жены, сестры и младшего сына Сайда, а старшего, 9-летнего Джамалуддина, отдал русским в заложники, чтобы получить временную передышку.
Судьбой мальчика распоряжался лично Николай I. Сначала Джамалуддина определили в Александровский корпус в Царском Селе, где воспитывались сироты родителей-дворян, а затем перевели в Первый кадетский корпус, занимавшийся подготовкой будущих офицеров.
Дисциплина и порядок сформировали характер Джамалуддина, а умные и чуткие педагоги дали ему знания. Сын горского вождя свободно изъяснялся на русском, немецком и французском и увлекался наукой. Он по-прежнему хранил мусульманскую веру и носил черкеску с газырями, а также кинжал у пояса, но на родном аварском языке говорил все реже — в основном с царскими офицерами-горцами.
Пользуясь свободой, Джамалуддин не раз принимался за письма к отцу, где рассказывал о своей жизни, учёбе и заботе императора. Так, в 1847 он пишет: «Я провожу время приятно и с большою для себя пользою… умоляю вас, любезный батюшка, напишите мне хотя бы несколько строчек…». Но Шамиль так никогда и не получил ни одно из писем сына.
Со временем подросшего Джамалуддина произвели в корнеты и отправили служить во Владимирский Его Императорского Высочества великого князя Михаила Павловича уланский полк, который в это время был переведён из Польши в Россию. Служба принесла ему жизненный опыт и хороших друзей, которые искренне полюбили его за честность и справедливость.
С друзьями юноша делился сокровенными переживаниями: счастьем от того, что оказался вдали от страшной войны, которую вёл его отец; радостью от обретения нового дома в России; и, конечно, чувствами к Елизавете, которые, как пламень, вспыхнули в сердце юноши в один из вечеров в гостеприимном олени иском доме.
Живая и впечатлительная Елизавета с каждой встречей также всё более увлекалась необычным молодым человеком в черкеске.
Пётр Оленин-Волгарь вспоминает: «Всё влекло к нему — и его необычайная судьба, и ореол поэзии, положенный на него прекрасным Кавказом, и его открытый нрав, доброта, серьёзная вдумчивость, и стройная фигура с восточным, оригинальным лицом, и глубокими, умными глазами… Он настолько не походил на окружающую его молодёжь, настолько резко отделялся от других, что любовь к нему была смешана с чувством какого-то неопределённого страха; к нему нельзя было относиться, как к обыкновенному молодому офицеру: он не писал стихов в альбом, не рисовался своей странной судьбой, не носил маски Евгения Онегина или Печорина — он был прост и естествен, и в этих качествах было что-то внушающее особое к нему уважение».
Молодые люди объяснились и стали планировать совместное будущее. Отец Елизаветы, Пётр Оленин, радовался выбору дочери.
Их брак снискал одобрение самого императора, который произвёл жениха в поручики и дал обещание стать посаженым отцом на свадьбе.
Джамалуддин был готов принять православие, убеждая возлюбленную, что «твоя вера лучше моей уже потому, что она знает Пречистую Деву». Но планам молодых не суждено было сбыться.
Чужой среди своих
В ноябре 1854 года 24-летний поручик был вызван в главный штаб, который находился в Варшаве. Оттуда с назначенным наместником на Кавказ Николаем Муравьёвым он отбыл в Петербург на аудиенцию к государю.
Выяснилось, что в Кахетии мюриды, возглавляемые вторым сыном Шамиля Гази-Мухаммадом, захватили женщин из семейств князей Орбелиани и Чавчавадзе. И теперь имам требовал вернуть сына в обмен на пленённых им женщин.
Юный поручик не сразу, но покорился судьбе. На это рассчитывал и Шамиль, надеявшийся, что «воздух… гор сделает его опять чеченцем», и — он сможет передать ему священное знамя газавата.
Вернувшись в горы, Джамалуддин заново открывал для себя родину и семью, посещал аулы и крепости, беседуя с духовными лицами и простыми горцами.
Шамиль женил сына на дочери одного из своих сподвижников, наиба Талхига Шалинского. Лиза Олёнина писала своему Да Ймми трогательные письма, умоляла не падать духом, но ни одно из них стараниями Шамиля не дошло до адресата.
Отец и сын всё больше отдалялись друг от друга. Джамалуддин впал в депрессию, на фоне которой у него обострилась чахотка. Лучшие врачи не смогли помочь больному, ибо, как утверждал один из них: «Больной не желает выздоровления. Случай безнадёжный».
8 июля 1858 года старший сын Шамиля умер, так более и не встретившись со своей русской возлюбленной.
«Чем страсть сильнее, тем печальней бывает у неё конец», — в повести о вечной любви утверждает Шекспир. Но в этой истории погиб только один персонаж. Несмотря на силу пережитых чувств, красавица Елизавета Олёнина дважды выходила замуж за аристократов своего круга — Александра Дмитриева-Мамонова (сына старого друга отца) и барона Романа Энгельгардта.
Дожив до революционных потрясений, она оказалась в числе тех, кого новая власть определяла как «бывших людей». И следы её затерялись. Считается, что закончила свою жизнь баронесса где-то в 1919-1922 годах в советской богадельне на набережной Карповки в Петрограде. По другой версии, она умерла где-то в Западной Украине.
Примирение «Монтекки» и «Капулетти» в нашей истории состоялось не на могиле тех, «кому любовь была кумир», а в суетной атмосфере военного триумфа. Пленённый русскими в ходе кампании 1859 года, Шамиль принёс присягу на верность России и искренне сожалел о противостоянии этой державе, в результате которого было разрушено счастье его любимого сына.
Второй сын Шамиля Гази-Мухаммад и самый младший его сын Мухаммад-Камиль служили в турецкой армии. Гази даже удостоился звания маршала. Четвёртый сын Му-хаммад-Шапи стал генерал-майором российской армии.
Источник: издание Загадки истории №17, апрель 2021 года Рубрика: История одной любви
Ольга Патренкина
Потомок Пророка ﷺ – шейх Джамалуддин Казикумухский (1788–1866). Часть 1
Потомок Посланника Аллаха ﷺ, выдающийся учёный-богослов, совершенный шейх накшбандийской и кадирийской ветвей суфизма, духовный преемник шейха Мухаммада Аль-Яраги, духовный наставник имамов Гази-Мухаммада и Шамиля – шейх Джамалуддин Аль-Хусайни Аль-Газигумуки ад-Дагистани родился в 1202 (1788) году по мусульманскому летоисчислению в селении Казикумух (нынешнего Лакского района Дагестана).
Его благословенная родословная восходит к нашему господину (саййид) Хусайну, сыну четвёртого праведного халифа Али бин Абу Талиба и Фатимы Аз-Захры (да будет доволен ими всеми Аллах), дочери Посланника Аллаха ﷺ. Поэтому к его имени добавляют почётный титул «ас-саййид» (господин), что указывает на принадлежность к семейству Пророка, или его величают нисбой аль-Хусайни, что означает, что он потомок Хусайна.
Отец Джамалуддина – Макабутта приложил все усилия для благочестивого воспитания сына, который получил блестящее для своего времени образование. Будущий шейх учился у учёных-богословов своей эпохи и сам также стал достойным учёным, занимавшим видное место в духовной жизни дагестанского общества.
Джамалуддин получил образование в ряде селений Северного Кавказа, а затем в Османском халифате. Исследователи отмечают, что он знал несколько дагестанских языков, что позволяло ему в последующем общаться с посетителями на их родном языке, а также знал арабский, персидский, русский и тюркский языки.
Сын шейха Джамалуддина Абдуррахман в книге «Воспоминания» пишет, что в молодости его отец служил делопроизводителем у генерал-лейтенанта Аслан-хана – одного из правителей Казикумуха, назначенного Российским государством правителем Кюринского ханства, и пользовался почётом у него. Дело продолжалось так, пока он не обратился с покаянием к Всевышнему Аллаху за прошедшую таким образом жизнь.
И он оставил дружбу с Аслан-ханом, пробудился от забвения в отношении Творца и вечной жизни. Когда он узнал о шейхе Мухаммаде аль-Яраги (1771–1839 гг.) из селения Яраглар, то вступил в накшбандийский тарикат под его руководством. Вернувшись домой, он отказался от должности делопроизводителя, занялся поклонением Богу, Его поминанием и стал придерживаться уединения.
О знакомстве Джамалуддина с шейхом Мухаммадом Аль-Яраги и последующем вступлении под духовную опеку последнего известный дагестанский шейх Шуайб-Афанди (ум. в 1330 г. хиджры) в книге «Табакат» пишет следующее:
«Когда слава о шейхе Мухаммаде Аль-Яраги разошлась далеко, то Аслан-хану также стало известно о том, что люди стекаются к нему и следуют ему. Большинство жителей Кюринского ханства были подданными Аслан-хана. Его охватило беспокойство, и он отправил своего делопроизводителя Джамалуддина, чтобы изгнать шейха из своих владений и запретить народу следовать ему.
Прибыв к шейху Аль-Яраги, Джамалуддин вознамерился нанести удар, однако шейх посмотрел на него и произвёл на него одним взглядом такое сильное духовное воздействие, что кнут выпал из рук Джамалуддина, и он стал последователем шейха.
Он раскаялся, и шейх обучил его поминанию (зикр) Аллаха и суфийским заданиям (вирд). Затем он вернулся в Казикумух и в течение нескольких дней скрывался от Аслан-хана. Хан и народ удивились этому. Правителю сообщили, что Джамалуддин стал мюридом шейха Мухаммада аль-Яраги.
С этого времени началась вражда Аслан-хана с шейхом Джамалуддином. Он потребовал к себе шейха с целью убить его.
Когда его привели, и он стоял перед ханом, опершись на палку, Аслан-хан вдруг побледнел, встал с места, вышел в свою комнату перепуганный и сказал: «Отпустите его домой и не причиняйте ему вред.
Воистину, когда он предстал передо мной, я увидел, что его десять пальцев излучают свет, как светильники«».
Аслан-хан несколько раз хотел убить его, однако Всевышний Аллах уберёг шейха от зла притеснителя. Однажды хан позвал к себе известного в Дагестане учёного Саида Аль-Аракани (ум. в 1250 г.
хиджры) и попросил у него богословско-правовое заключение (фетву), дозволяющее убить шейха Джамалуддина.
После того как Саиду стало известно о положении и поклонении Джамалуддина, он сказал Аслан-хану: «Если ты причинишь ему зло, то, несомненно, тебя постигнет злополучие этого». И хан отказался от задуманного.
Шейх Джамалуддин обладал способностью творить многие чудеса – караматы. Сын шейха Абдуррахман об этом поведал следующее:
«Однажды Аслан-хан сказал шейху: «Люди говорят, что ты достиг степени святости, степени праведника (вали) и обладаешь способностью творить чудеса праведников. Если это правда, то покажи мне какое-нибудь из своих чудес (караматов), чтобы и я признал их».
«Я не святой, а раб Божий, оставь меня в покое!«, – сказал ему шейх. Тогда Аслан-хан сказал ему: «Если ты не покажешь какое-нибудь из своих чудес, то я тебя убью«.
Когда шейх увидел, что нет покоя от хана, он позвал одного из его доверенных людей на дорогу селения Казикумух, по которой проходили животные и люди.
Он начертил палкой посредине дороги четырёхугольник и сказал ему: «Здесь находится могила женщины по имени Райханат, которая в давние времена пала смертью мученицы за веру, и она лежит в своей могиле свежая, не истлевшая, и её саван в таком же состоянии».
Посланец хана засмеялся и сказал: «Как же возможно, чтобы здесь, где лежит навоз, была могила человека? Если ты окажешься прав в своих словах, то пусть будет так, а в противном случае Аслан-хан убьёт тебя».
В это время один из мюридов шейха подошёл с быком к этому месту и сказал: «Если здесь окажется могила, то я тут же зарежу этого быка в качестве пожертвования (садака) за душу (рух) Райханат».
Они принялись копать в указанном шейхом месте. Шейх также определил глубину могилы. Когда они выкопали могилу до указанной глубины, то в самом деле обнаружили свежий труп женщины, у которого не истлел ни один орган и не выпали волосы, как будто труп был зарыт в тот же день.
Тогда приближённый хана побледнел, пришёл в удивление от такого чуда и не смог в ответ сказать что-либо. Что же касается мюрида, то он тотчас же зарезал своего быка с большой радостью и довольством. Посланец донёс Аслан-хану всё, как было, и тот признал караматы, которые всегда отрицал. С этого дня хан оставил шейха в покое и почёте».
Весть об этом случае распространилась в других сёлах, и люди со всех концов Дагестана стали стекаться к шейху, даже больше, чем прежде. И могилу этой мученицы посещали в течение определённого времени, но впоследствии её оставили.
Подобных чудес у него было множество, и они были известны среди его мюридов. Так же, как пророки обладают способностью творить чудеса – му‘джизаты, так праведники умеют творить чудеса – караматы. И благодаря такому карамату шейх Джамалуддин спасся от вреда притеснителя Аслан-хана и достиг своей цели. И хвала Всевышнему Аллаху.
Шейх Джамалутдин Кази-Кумухский
Шейх Джамалутдин Кази-Кумухский
Много легенд и преданий живет в народе о шейхе Джамалутдине, устазе (учителе) имама Шамиля. Он был истинным идеологическим вождем мусульман Северного Кавказа середины 19 столетия.
В разное время и от разных людей слышала я эти легенды, записывала их, перечитала массу материалов о той поре. Решила изложить их в хронологической последовательности.
Зимой 1920 года под натиском многочисленной банды Гоцинского Кази-Кумухские большевики отступали разными дорогами.
Одна группа из шести-семи человек в маленьком автобусе Чанху Хутинского, который первый раз приехал в Кумух, направилась в сторону Темир-Хан-Шуры. При подъезде к Хаджалмахи попали в окружение.
Трезво оценив обстановку, они решили столкнуть автобус в ущелье, чтобы не достался врагам, и скрыться. Уйти не удалось. Они попали в руки гоцинцев.
В этой группе были известные тогда революционеры: Абдурахман Габиев, Вали и Шарафутдин Рашкуевы, Амужад Сеид-Гусейнов и его отец Гази, Омар Чутуев и невеста Гаруна Саидова Хадижат Сеид-Гусейнова. В народе ее называли Ачуна.
Гоцинцы торжествовали – в их руках ядро кази-кумухских большевиков! И единственное, что тут же хотелось сделать гоцинцам, расстрелять их всех. Но… не имели права, без разрешения местного исламского лидера. Пошли за разрешением к шейху.
Тот подробно расспросил о большевиках: кого и как зовут, из какого тухума каждый из арестованных. А когда услышал, что среди них есть и молодая девушка, очень удивился и стал спрашивать о ней. Девушка очень молодая и красивая, ответили шейху, но кто она – узнать не удалось.
Шейх велел привести девушку к нему.
В открытые двери девушка увидела сидящего во внутренней комнате на тахте белобородого шейха с четками в руках. Переступая порог его комнаты, Хадижат произнесла традиционное изречение: “Бисмиллахи, Рахмани Рахим!”, поклонилась ему согласно мусульманскому обряду встречи с шейхом. Удивился шейх, ибо по его мнению все большевики были безбожники.
– Откуда ты и почему оказалась вместе с большевиками? – спросил шейх по-лакски, чем тоже немало удивил Хадижат.
– Я из Кумуха, внучка шейха Джамалутдина.
От неожиданности шейх словно застыл с широко раскрытыми глазами. Очнувшись, мягко, по-отечески, сказал:
– Пусть озарит всемогущий Аллах имя шейха Джамалутдина, аммин! У шейха было шестеро сыновей и две дочери, чья же ты?
– Я дочь Магомеда-Эфенди.
Тут шейх протянул к девушке руки, попытался приподняться. Хадижат подошла к нему, и шейх взял ее за плечи и поцеловал в лоб.
– Дочь моя, где же сейчас твой отец, в Кумухе или в Темир-Хан-Шуре?
– Отец в Шуре, вся наша семья там. Я еду к ним.
– Но зачем же, дочь моя, ты вышла в дорогу с этими гяурами? Тебя же могли убить!
– Они не гяуры, отец мой, они все мои родственники, и тоже едут к нам в Щуру, – сказала Хадижат и стала рассказывать о каждом попутчике, о степени их родства. Помрачнел шейх, выслушав ее, затем подозвал стоявших в передней мужчин, велел освободить девушку и отвести в его дом, а мужчин пока держать под стражей, но не убивать.
– Одна я никуда не пойду, – сказала Хадижат.
– Я тебя одну и не пошлю! Сейчас ты пойдешь к моей жене, она тебя накормит и обогреет, а утром с кем-нибудь отправлю тебя к отцу, – сказал шейх.
– Без родственников я никуда не пойду… Отец мой, если вы считаете, что они в чем-то виноваты, то и я виновата столько же, сколько и они. Как я гляну в лицо отцу своему и родным, если оставив их здесь, как предательница, явлюсь домой одна? Посадите и меня вместе с ними!
Шейх задумался. Потом, поговорив, посоветовавшись со своими людьми, велел освободить всех. С шейхом спорить не принято и все стоявшие вокруг молча посмотрели на шейха, не торопясь выполнить это распоряжение. Тогда шейх сказал:
– С тех пор, как Аллах создал на земле человека, жизнь людей проходит в постоянных войнах и распрях. Одни выигрывают, другие проигрывают… И кроме Аллаха всемогущего никто не знает, кто прав, победитель или побежденный. И во имя Аллаха я прошу вас отпустить всех пленных с миром. Пусть идут своей дорогой.
Опустили головы мужчины, взяли с собой Хадижат и пошли выполнить волю шейха. Никто из них не осмелился возразить ему.
Так популярно и почетно было в то время среди мусульман Дагестана и всего Кавказа имя шейха Джамалутдина Кази-Кумухского.
Год рождения шейха Джамалутдина точно не установлен, но безошибочно можно сказать, что он родился в самом конце семнадцатого столетия в Кази-Кумухе, в тухуме Сеид-Гусейновых.
Генеалогические корни этого тухума идут от правнука пророка Мухаммеда по дочери его Патимат.
Вместе с Абу-Муслимом, прибывшим в восьмом веке в Дагестан, чтобы огнем и мечом установить ислам, был и правнук пророка Мухаммеда Сейд-Гусейн, который впоследствии и обосновался в Кумухе. Это подтверждал в свое время и известный ученый Замир-Али:
У Макабуты Сеид-Гусейнова было двое сыновей: старший – Курбан-Магомед и младший – Джамалутдин. Отец заметил незаурядные способности младшего и рано отдал его в учение к местным кадиям. После учебы в Кумухе мальчика отправили к другим арабистам. Учился он не только в Дагестане, но и в Астрахани, и в Турции.
Вернувшийся в Кумух шестнадцатилетний Джамалутдин был широко образованным, владел почти всеми дагестанскими языками, он знал еще арабский, турецкий и русский.
Среди своих сверстников юноша выделялся умом и образованностью, владел ораторским искусством, он к тому же обладал прекрасным голосом. Был обходительным и обаятельным. Когда Джамалутдин напевно читал Коран, люди зачарованно слушали его.
(До сих пор среди старожилов Кумуха передается друг от друга стиль чтения Корана шейха Джамалутдина).
Приглянулся юноша тогдашнему правителю Кази-Кумухского ханства Аслан-хану, и пригласил он Джамалутдина работать делопроизводителем.
Мечтавший об учебе в Каирском университете Аль-Азхар, Джамалудтин огорчился, не обрадовало предложение хана и его отца – Макабуту: не советовал он сыну служить при дворе, чтобы не стал невольным участником ханских злодеяний и разгулов, не впал в грех. Но Аслан-хан настаивал и, чтобы не нажить неприятностей себе и семье, Джамалутдин согласился поработать у хана.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Ваш комментарий будет первым